Gryada : Womens Territory

Роберто — настоящая знаменитость. Сфотографироваться с ним считают за честь Шэрон Стоун и Брэд Питт. Он не актер, не политик и не фотомодель. Вот уже тринадцать лет портье Роберто дежурит на входе в отель Cipriani.

Работа в прямом смысле слова непыльная: ему не приходится открывать двери лимузинов. В легендарную гостиницу прибывают по воде, так что задача Роберто — придержать шлейф платья дамы, выходящей из гондолы, сердечно пожать руку ее спутнику и распахнуть просоленную деревянную дверь, над которой гордо поблескивают пять металлических звездочек. Профессионал в темно-синем кителе со сверкающими в любое время года и суток золотыми пуговицами чует, когда «напечатлеть безешку» старинной клиентке, а когда лучше стать невидимкой и слиться с пейзажем, как Жерар Депардье в детективе «Видок». Гости это ценят: они же не каменные.

За полвека в «Чиприани» и его ресторане Cip’s Club побывали все мало-мальски почтенные люди. Но с особым рвением здесь чекинится — в прямом смысле слова — кинобратия: Шарлиз Те-рон, Катрин Денев, Бен Аффлек, Роберто Росселлини. Список постояльцев из солнечного Голливуда — настоящая «Аллея славы». А все потому, что открывшийся в 1958 году отель расположен на восточном краю острова Джудекка, неподалеку от Лидо, где каждый год в сентябре проходит Венецианский кинофестиваль.

Джордж Клуни — такая же неотъемлемая часть Cipriani, как блестящая венецианская штукатурка и эффектный вид на купол собора Святого Марка. Актер и режиссер крепко сдружился с персоналом гостиницы: идея организовать для постояльцев веселые винные туры по региону Венето пришла в голову именно ему. На счету затейника есть и другие алкогольные инициативы. Благодаря Клуни в меню бара появились коктейли, быстро ставшие классикой: «Страсть Нины» (в честь матери актера) и «Доброй ночи». «Обычно Клуни берет водку с клюквенным соком, — рассказывает Уолтер, бармен Cipriani с гигантским стажем — двадцать один год. — Но в день премьеры фильма «Доброй ночи и удачи», первой режиссерской работы Джорджа, я налил ему водки с имбирем и соком огурца. Он нахмурился: «Ну и как это называется?» Я пожал плечами, и тогда Клуни предложил назвать коктейль как свой фильм — Buona notte. В тот вечер я смешал добрую сотню «Ночей»: все в баре захотели отведать чудо-напиток».

Утро в «Чиприани» изумительное: щебет птиц, пенные барашки волн, высокое чистое небо. Не удивительно, что даже в прохладные деньки здешние Ашенбахи предпочитают завтракать на террасе. Тем более что к чашечке превосходного эспрессо и нежнейшему круассану тут подают увлекательные зрелища. Вот Роберто, он недоволен. Из-за ночного дождя вода в канале мутная, и водолазы копошатся на дне с черепашьей скоростью. «Вчера вечером гостья уронила кольцо», — объясняет портье, напряженно вглядываясь в темно-зеленую воду. За действиями людей в скафандрах следит и джентльмен с серебристой шевелюрой — культовый ювелир Жоэль Артур Розенталь. Спешно вызванный в Cipriani на опознание, он через секунду подтвердит, что украшение, которое извлекут на поверхность, — именно его работа, изделие ювелирного дома JAR. А вот и кольцо!

Под аплодисменты неравнодушных наблюдателей с террасы водолазы победно всплывают. Что ж, еще одним довольным клиентом Cipriani больше.

Канувшие не в Лету, а в Большой канал кольца в Венеции — дело обыкновенное. Консьерж Cipriani Джанни вспоминает, как в восьмидесятые сопровождал на прогулке по городу Элизабет Тейлор. На руке актрисы сверкал горячо любимый подарок Ричарда Бартона на Валентинов день — бриллиант в тридцать три карата. «Блеск камня был нестерпим. Мы разговорились об украшении. Элизабет произнесла: «Если оно упадет за борт, я заставлю пропустить всю воду в городе через сито!» Но отчаянные меры предпринимать не пришлось. За кольцом, не сводя глаз, следили пресс-секретарь Тейлор и ее четыре телохранителя.

Когда-нибудь Джанни напишет выдающиеся мемуары. Кого он только не повстречал за тридцать четыре года в Cipriani! Бывшего президента США Джимми Картера, который каждое утро отправлялся на пробежку без охраны. Экс-лидера Франции Франсуа Миттерана, не по-социалистически прикипевшего к просторнейшему сьюту «Гиннесс». Последнего генсека ЦК КПСС Михаила Горбачева, который заходил сюда с виноватой улыбкой и вопросом: «Не найдется ли у вас для меня свободная комнатка?» А ведь перед его визитом отель несколько дней подряд шерстили русские спецслужбы. Джанни с теплотой вспоминает французского президента Жака Ширака, не по-капиталистически любезного: «Он всегда был одет как принц и приветствовал меня по имени». И с холодцой — его предшественника Валери Жискара д’Эстена, который вел себя — ах эта итальянская прямота! — нагло. Наверное, как голуби на Сан-Марко.

Cipriani открылся в 1958-м. Интерьер в духе золотого века Голливуда манит не простых, а золотых туристов: обеспеченных американцев-интеллектуалов, французские старые деньги, английскую аристократию, королей, принцесс и деятелей искусства со всего мира. Снаружи и не скажешь, что лакомый пирожок «Чиприани» — с богатой начинкой: лаконичное здание резко контрастирует с соседними сооружениями в стиле пышного барокко и величественного неоклассицизма: раньше здесь жили богачи-дожи. Район, мягко говоря, не спальный. Джудеккой правит непобедимый триумвират шелка, позолоты и муранского стекла.

Открыть в историческом районе высокобюджетный приют для богатых путешественников задумал Джузеппе Чиприани.

Уроженец Вероны, хозяин венецианского Harry’s Bar и модный светский персонаж предсказал туристический бум на северо-востоке Италии. Чиприани был уверен, что молодые богачки вроде Кейт и Милли из «Крыльев голубки» будут приезжать сюда на уикэнды и мало-помалу вытеснят персонажей Жорж Санд — местных с виллами на Лидо и ночными разборками на Большом канале: «Женщинг за женщину, гондола за гондолу, господин граф!» «Скоро гондольеры перестанут обслуживать одного хозяина и потребуют почасовую оплату», — твердил Джузеппе. И не ошибся. Бывший директор отеля Cipriani, семидесятичетырехлетний венецианец Энцо Чеккони помнит, как «Джузеппе купил три гектара земли на Джудекке. Все решили, что он псих. Никому и в голову не могло прийти, что на безжизненном острове, который сам Чиприани называл тюленьим, можно сколотить состояние. Но тем не менее месье Сен-Лоран и де Живанши, мадам Роша, барон Ротшильд, бесчисленные звезды кино — все поехали в Венецию к своему другу».

Денег на строительство пятизвездочного отеля у Чиприани не было. Предприимчивый итальянец нашел инвесторов — ирландских аристократок, наследниц империи Guinness. Три совсем нечеховские сестры — виконтесса Патрисия Бойд Мертонская, леди Онор Шеннон и принцесса Бриджид Прусская — поддались обаянию и энтузиазму нового апеннинского друга и с готовностью кинули часть семейного капитала на пивную бочку. Став главными акционерами, ирландки немедленно назвали в свою честь по сьюту и, как всякие женщины, не смогли не приложить руку к декору гостиницы. По контракту Чиприани получал лишь пятую долю выручки.

В 1964 году Энцо Чеккони стал директором новенького отеля. «Я без конца решал проблемы, — вспоминает он. — Как-то Элизабет Тейлор и Ричард Бартон устроили перепалку в холле гостиницы. Я выставил их на улицу, велев выяснять отношения в другом месте. А что? В гостиничном деле у тебя должен быть авторитет. Если его нет — это провал».

Именно Чеккони открыл в Cipriani, как у нас бы назвали, спортивно-развлекательный клуб Gabbiano, что по-итальянски означает «Чайка». Счастливые обладатели членских карточек получали доступ в святая святых — гигантский гостиничный бассейн. «Пришлось навести порядок, — комментирует Энцо. — А то в нашей водичке норовило искупаться полгорода». Злоумышленников в плавках можно понять: бассейн Cipriani — самый полноводный в городе на воде. Остановившись в отеле, вы обязательно услышите байку: говорят, сестры Гиннесс специально прилетели из Лондона, чтобы посмотреть, как идет установка бассейна. И были поражены: «Джузеппе, почему он такой огромный? Мы же не олимпийский заказывали, в самом деле!» — «Ну как же, — возразил Чиприани. — Все по нашему договору: двадцать пять на пятьдесят». — «Но мы утвердили размер в футах, а не в метрах! Он должен был быть втрое меньше».

«Забавная история, — улыбается Энцо. — Впрочем, я сам руководил строительством бассейна и точно знаю, что его размер — тридцать три метра на тринадцать с половиной. Хотя, полагаю, путаница с единицами измерения все же могла случиться». Будь Леон Бакст жив, он писал бы своих «Купальщиков на Лидо» именно здесь. В Gabbiano та же атмосфера праздника и неги. Именно у бассейна можно скрыться от шумной толпы постояльцев гостиницы и их гостей.

«К нам приезжают с двумя противоположными установками, — отмечает сотрудник Cipriani. — Одни — чтобы никто не видел и не приставал, другие — чтобы видели и приставали. Некоторые готовы отдать немалые деньги за возможность познакомиться с влиятельными людьми в интимной, так сказать, обстановке». В любое время года отель навещает самая денежная публика. Вот галерист Ларри Гагосян с семьей загорает у бассейна. А вот дочь актрисы Сальмы Хайек Валентина Палома играет в детском клубе. Он расположен на лужайке в саду Казановы — именно тут искуситель охотился на юных красавиц из соседнего монастыря, — но родителей это обстоятельство не смущает.

Каждые два года в июне Венеция стоит на ушах: грядет главное культурное событие года (не считая, конечно, кинофестиваля) — Венецианская биеннале. Ее вестники — десятки частных яхт, которые местные снисходительно называют «утюгами». Именно на таком «утюге» в Cipriani ежегодно прибывает отец маленькой Валентины Па-ломы и один из самых богатых коллекционеров мира Франсуа-Анри Пино. Миллиардер с супругой Сальмой селятся в палаццо Вендрамин — небольшом замке XV века, гордости Cipriani, по-настоящему закрытой VIP-зоне. Из окон комнаты шестьдесят девять — звездные супруги из года в год ставят на этот счастливый номер — открывается волшебный вид на Большой канал. «Мы планируем переименовать сьют в «Пино». Но пока он называется по-старому, Dogaressa — «Жена дожа», — сообщает метрдотель Cipriani Умберто, обслуживающий постояльцев Вендрамина вот уже двадцать лет. Здесь все очень секретно — даже в деревянный лифт с прелестными резными дверцами с трудом помещаются два человека средней комплекции — но Умберто все же делится кое-какими воспоминаниями. «Однажды Кит Ричарде из The Rolling Stones заказал в номер пиццу. Я принес ее, и он попросил разделить с ним трапезу. Рок-музыка — моя страсть, так что я не отказался пообедать с кумиром. А Пол Маккартни, еще один жилец Вендрамина, расписался на моей гитаре». Но самой любимой постоялицей Умберто оказалась принцесса Диана: «Она была такая нежная, хрупкая, скромная… Помню, села вот тут, на последней ступенечке, сняла туфли и с облегчением произнесла: «Наконец-то я дома!»

Жена актера Тома Хэнкса велела организовать аперитив для двадцати друзей. Все бы ничего, если бы приглашенных не ждали через четверть часа. Умберто справился с поручением и знатно напоил состоятельных гостей незадачливого Форреста Гампа — королеву Иордании Ранию, например, и короля голливудских бюджетов, режиссера Стивена Спилберга. Метрдотель не прогадал, сделав ставку на бессмертный беллини. В Cipriani его пьют абсолютно все. Даже бодрой маме Джорджа Клуни не удалось спихнуть с пьедестала почета бесхитростное, казалось бы, просекко с персиковым пюре.

А еще бармен отеля вспоминает, как погожим вечером после премьеры «Казино «Рояль» за стойкой возник любимый агент Ее Величества. «Добрый вечер, мистер Бонд!» — «Сегодня меня зовут Дэниел, — устало пробурчал актер Дэниел Крейг, исполнитель культовой роли, — и, упаси боже, не смешивайте для меня водку с мартини. Я пью беллини».

Самый известный — наравне со шприц-аперолем — венецианский коктейль придумал в 1948 году не кто иной, как Джузеппе Чиприани. За шесть лет до открытия отеля он приготовил его в своем Harry’s Bar.

История старинного заведения на Большом канале давно стала городской легендой. В тридцатых годах бармен отеля Europe Джузеппе Чиприани, мечтавший открыть собственный бар, познакомился с молодым американцем из Бостона Гарри Пикерингом — не путать с послом США в Москве Томасом. Приятели частенько выпивали вместе, а потом Гарри перестал приходить. Оказывается, бостонского выпивоху отправили в Европу не для того, чтобы он дегустировал коктейли, а для того, чтобы он излечился от алкоголизма. Узнав, что сынок так и не покинул хрустальный мрак бокала, родители обрезали финансирование. Чиприани одолжил Гарри десять тысяч лир — а это сегодняшние пять тысяч долларов — на обратный билет в Америку. Два года спустя Пикеринг вернулся в Венецию, зашел в «Европу», заказал коктейль (домашняя терапия, видать, не дала ощутимых результатов) и вернул другу уже не десять, а тридцать (по некоторым сведениям — сорок тысяч лир) на открытие собственного бара. С единственным условием: Джузеппе назовет его «Гарри». Так 13 мая 1931 года неподалеку от площади Сан-Марко на месте старого ангара для лодок открылся Harry’s Bar.

Сюда идут не только за беллини, но и за карпаччо. Его тоже изобрел Чиприани. Одной анемичной графине доктора предписали есть сырое мясо, и Джузеппе смешал тонко нарезанную говядину с соусом особого сорта, нежных кремово-красных тонов, как картины венецианца Витторе Карпаччо — отсюда и название. И ни-ка-кой рукколы, каперсов и оливкового масла!

Отель Cipriani полюбили актеры, а вот «Гарри-бар» — писатели. Здесь заседали Трумен Капоте, Сомерсет Моэм, Эрнест Хемингуэй. Последний даже упомянул любимое заведение в романе

«За рекой, в тени деревьев», который писал на острове Торчелло. Чиприани частенько посылал ему туда бутылку вина в качестве «лекарства». Ведь помогло же его снадобье той графине. Львиной долей успеха хозяин отеля ,  обязан итальянскому шефу Ренато Пикколотто, работавшему в Cipriani с 1973 года. «Джузеппе считали большим оригиналом, но тон его очаровательным выходкам задавал Ренато, — говорят знакомые прославленного тандема. — Все знаменитые гостиницы мира подавали изысканнейшие блюда  высокой французской кухни. А Пикколотто бесстрашно по-

Поставил на традиционные итальянские рецепты рыбаков и крестьян. Чиприани же сумел все это дело продать». Очевидцы вспоминают,    как однажды Джузеппе влетел в кухню гостиницы с криком: «Приготовь тридцать ризотто!» — «Но ведь клиенты еще не пришли», — возразил Ренато. — «Делай как я говорю». Люди стали прибывать. Чиприани лично встречал каждого, с улыбкой сообщая, что в этот самый момент на кухне уже почти готово вкуснейшее ризотто. Обычно блюдо приходилось ждать минут тридцать, не меньше, и голодные клиенты, обрадовавшись, заказали именно его. За вечер ресторан продал не тридцать порций, а сто десять!

Один рыбак вспомнил другую историю: в шестидесятые пришла большая вода, и сад отеля затопило. После отлива на земле остались кучи креветок. «Что сделал Джузеппе? Велел отнести их на кухню!» Блюдо назвали Scampi alia Carlina — в честь дочери Джузеппе Карлы; сейчас она замужем за итальянским кинорежиссером Тинто Брассом.

Двадцать лет Чиприани простоял на ресепшене отеля и за стойкой Harry’s Bar. В 1972-м, в возрасте семидесяти двух лет, он ушел на пенсию. Снял полномочия, вверил бар сыну Арриго, уступил львиную часть акций сестрам Гиннесс. Те решили продать гостиницу. «А что еще они могли сделать? — пожимает плечами Энцо Чеккони. — Сам по себе огромных денег отель не приносил, сестрам было не до разъездов из Британии в Италию, а их дети ни черта не разбирались в бизнесе». Первым в списке потенциальных покупателей был Арриго Чиприани. Энцо его ненавидел. После очередной ссоры сын Джузеппе заявил, что, когда станет хозяином отеля, первым делом уволит Чеккони. Вот тут-то Энцо и решил взять дело в свои руки.

В постоянных клиентах гостиницы числился некий американец Джеймс Шервуд, владелец компании морских перевозок Sea Containers. В самом расцвете сил — в тридцать шесть лет — он стал миллиардером. Этот любитель беллини и долгих утренних заплывов в бассейне давно мечтал купить Cipriani. Энцо намекнул Шервуду, что время пришло. И действовать надо быстро.

Эксперты оценили отель в один миллион фунтов стерлингов — такие полновесные тогда были фунты. Но в довесок прилагалась вилла Джузеппе в Венето, которую Шервуд покупать не захотел. Он отказался от нее и предложил сестрам Гиннесс восемьсот тысяч фунтов. Арриго узнал об этом и рванул к Онор, Патрисии и Бриджид в Лондон, чтобы предложить на сто тысяч фунтов больше. Шервуд не отставал и тоже поднял ставку. Чиприани-младший срочно вылетел в Англию с чемоданом наличных — хотел взвинтить цену до миллиона. Но опоздал: сестры подписали контракт с улыбчивым парнем из Кентукки. Так Cipriani стал первым кирпичиком в гостиничной империи Orient Express, основанной Шервудом.

Через год, в 1977-м, Джеймсу пришло в голову возобновить знаменитый железнодорожный маршрут из Лондона в Венецию через Бельгию и Францию. В Монте-Карло он купил два вагона первого класса, в которых снимали экранизацию великого детектива Агаты Кристи «Восточный экспресс». Шервуд быстренько поставил их на рельсы и сел в билетную кассу. Компания Orient Express росла как на пивных дрожжах. Но соперник Арриго подкладывал Шервуду одну свинью за другой.

В 1996 году, спустя двадцать лет после покупки Cipriani, Джеймс узнал: Арриго вместе с сыном Джузеппе, которого назвал в честь своего отца, собрались открыть отель «Чиприани» в Нью-Йорке. Американец, привыкший быть на шаг впереди, поспешил зарегистрировать марку Cipriani не только у себя на родине, но и во всей Европе. «Теперь Чиприани могут назвать свой ресторан Harry Cipriani, Harry’s Bar, Arrigo Cipriani — да как угодно, но только не Cipriani», — прокомментировал он. Аригго и Джузеппе ничего не оставалось, кроме как переименовать свое детище в Cipriani Downtown. А в 2004 году они открыли ресторан — на этот раз в Лондоне — и снова попытались назвать его Cipriani. Суд обязал их выплатить Шервуду такую компенсацию, что отец и сын практически разорились. Пришлось переименовать ресторан в London.

И все же, клюя по зернышку, они уже который год зарабатывают себе на беллини, приторговывая семейным именем то тут, тот там. Говорят, это по большей части заслуга Джузеппе-младшего: парень пошел в деда, а не в отца.

Сам Джузеппе Чиприани-старший захаживал в отель в первые месяцы после его продажи. «Бывает, посидит в баре с чашечкой кофе, а потом гуляет по саду, здороваясь со старыми знакомыми, — вспоминает бармен Уолтер. — Побудет пару часов — и домой». Нововведения Чиприани встретил с неитальянским смирением. Только когда в баре повесили мощный кондиционер, высказался: «Плохая идея. Когда пьешь, надо, чтоб было жарко». Разумеется, его никто не послушал.

Джузеппе Чиприани умер в 1980-м. Сегодня от прежнего Cipriani осталась лишь гостевая книга с благодарностями от Софии Лорен, Ванессы Редгрейв, Кэри Гранта на пожелтевших от времени страницах. Больше ничего — ни фотографий, ни книг. Даже барную стойку заменили. Сьюты Lady Honor, Lady Patricia и Lady Brigid обставили по-новому. Работник отеля шепнул по секрету, что часть старых вещей засунули в какой-то ангар на Джудекке, где их затопило в половодье. «А ведь это была целая история». Что ж, недостатка водолазов в Венеции нет.